Блейр стоял в прихожей, ведущей на обзорную палубу «Ориона», смакуя чашку настоящего кофе с настоящими сливками. Он не помнил, когда в последний раз его пробовал, уж точно до того, как эмигрировал на Нефелу-2. Кофейные бобы на ней не росли, а импортный кофе был слишком дорог для полковника в отставке, получавшего половину оклада.
Он вдыхал богатый аромат, задумавшись, для чего Толвин снова вызвал его. Точно не потому, что он был одним из любимчиков адмирала. Его отношения с Толвином обычно были вежливыми, хотя и прохладными. Блейр улыбнулся. Толвин редко делал что-то без причины, хотя причины и средства, которыми он их передавал, были диаметрально противоположными.
Облизывая губу, он раздумывал, почему Толвин выбрал для их встречи «Орион». Адмиралу придется выбраться с Земли на L5 – это было необычной тратой времени и денег для встречи с простым полковником. Интересно, что же заставило его сделать это, подумал Блейр, если только у адмирала не было других причин для присутствия на этой станции.
Он удивился, что боевая станция оказалась в точке Лагранжа. Блейр знал, что «Орион» был на низкой орбите вокруг Земли, входя в последнюю линию обороны, и что килрати серьезно повредили ее при атаке. Он задумчиво прижал кружку к губам, безуспешно пытаясь вспомнить какую-нибудь передачу новостей, сообщавшую о перемещении. Он сомневался, что об этом вообще сообщили – любопытное упущение, учитывая размер станции и невероятные расходы, связанные с ее перемещением вверх по гравитационному колодцу.
«Почему все внезапно заинтересовались L5?» – подумал он. Тело, помещенное в эту точку, держалось бы там постоянно из-за равновесия притяжений Земли, Луны и Солнца. Он знал, что в древней истории Земли была попытка использовать L5 и другие точки Лагранжа как места строительства огромных металлических колоний, но открытие прыжкового двигателя и изобилия звезд главной последовательности с землеподобными планетами поставило крест на этом проекте. Теперь, похоже, кто-то делал шаг назад в истории.
Адъютантка вошла в дверь, отделявшую прихожую от верхней обзорной палубы.
- Адмирал сейчас примет вас.
Блейр с сожалением отдал ей свою чашечку кофе. Она открыла дверь и прошла внутрь, жестом пригласив Блейра следовать за ней.
Толвин стоял на противоположной стороне комнаты, сложив руки за спиной и смотря в огромные иллюминаторы. Блейр вдали увидел две огромных серебристых фигуры, покрытых сеткой. Он подумал, что извилистый курс его шаттла был проложен так, чтобы не позволить ему увидеть их.
Блейр пересек комнату и подошел к адмиралу, выдавая свое присутствие стуком каблуков по металлическому полу. Он подошел к нему на расстояние двух метров и встал навытяжку, щелкнув каблуками.
- Полковник Кристофер Блейр из Вооруженных Сил запаса, по вашему приказанию прибыл, сэр.
Толвин даже не повернулся.
- Это было немного формально для вас, не правда ли, полковник?
- Меня не слишком часто призывали в армию, - сухо ответил Блейр, - я не слишком хорошо разбираюсь в церемониях.
Толвин слегка наклонил голову.
- У меня были на то причины. – Он немного помолчал. – Вольно, полковник. Не хотите присоединиться ко мне у окна?
Блейр подошел к адмиралу и встал справа от него; оттуда он мог видеть как корабли, так и лицо Толвина. Он недолго постоял в молчании, наблюдая за панорамой.
Блейр посмотрел на адмирала. Форма Толвина (офицерского зеленого цвета, огнеупорная) была, как всегда, накрахмалена и безупречно сшита. Его же собственная форма еще двенадцать часов назад лежала в ящике. Она подходила ему, но не слишком хорошо. Он всегда не слишком внимательно относился к своей форме, предпочитая, чтобы за него говорила его репутация. Однако в этот раз он чувствовал себя помятым и оборванным.
Толвин повернулся к нему; его голубые глаза терялись на морщинистом лице. Толвин выглядел, как всегда – ни старым, ни молодым, несмотря на седые волосы. Блейр решил держаться свободно, а не встать смирно, как того требовали устав и традиции. Двое мужчин долго смотрели друг на друга.
Толвин отвел взгляд первым.
- Вижу, вы набрали вес, - сказал он, похлопывая себя по плоскому животу. – Похоже, вас вполне устраивает жизнь на гражданке.
- Справляюсь, - уклончиво ответил Блейр.
Толвин кивнул, слегка смягчаясь.
- Вы занимались разведением овец, не правда ли?
- Фермерством, - сухо поправил Блейр.
Толвин пожал плечами, показывая, что для него нет никакой разницы между этими двумя понятиями.
- Завидую вам.
- Как это? – осторожно спросил Блейр.
- На ферме все просто, - ответил адмирал, - здесь же все гораздо сложнее.
- Как это? – повторил Блейр, переключив все внимание на адмирала.
Толвин показал на почерневший остов, торчавший из борта «Ориона».
- Это, - сказал он, - все, что осталось от ангара номер три. «Даркет» влетел туда и взорвался. Ангар был полон истребителей, полностью заправленных, вооруженных и готовых к взлету. Взрывы уничтожили ангар и вызвали пожар в вентиляционных системах до того, как компьютер успел их перекрыть. Опустошение прокатилось по станции. Четверть команды погибла. – Он посмотрел на Блейра. – И все это из-за единственного «Даркета».
- Я не понимаю, - ответил Блейр.
- Иногда, полковник, - проговорил Толвин, - от маленького огонька начинается огромный пожар. – Он сжал губы. – Моя работа состоит в том, чтобы тушить такие огоньки до того, как они превратятся в пожары. – Адмирал перевел взгляд на иллюминатор. – Красавицы, не правда ли?
Блейр не сразу понял, что Толвин сменил тему и говорил о двух суперносителях-близнецах, висевших в космосе.
- Да, сэр, - сказал он, выбрав безопасный ответ.
Толвин улыбнулся.
- Это будущее нашей индустрии – новейшие носители флота, «Везувий» и «Сент-Хеленс». Они будут носителями номер 70 и 71, когда сойдут со стапелей. – Он снова улыбнулся. – Они – лучшее и самое современное выражение тактической разработки и мысли.
Блейр перевел внимание на огромные корабли. Он видел выпуски новостей, сообщавшие о строительстве, но голографические пленки не могли дать представления о настоящем размере.
Носители выглядели по крайней мере вдвое длиннее «Конкордии», которая была одним из самых больших кораблей во Флоте, пока ее не уничтожили у Веспуса.
Ближайший корабль выглядел в основном завершенным. У него было две сигарообразных внешних взлетных палубы, параллельных центральной части и соединенных короткими прямоугольными пилонами. Палубы были хорошо сбалансированы; их очертания сливались с основной частью корпуса и придавали большому кораблю гладкий, смертоносный вид. Блейр, привыкший к коробкообразному, утилитарному виду земных кораблей, присвистнул от удивления.
Второй корабль, находившийся немного дальше, все еще строили. Блейр видел сияющие открытые «ребра» незаконченных взлетных палуб и обнаженный скелет вокруг носовой части. Сотни огоньков мерцали, словно светлячки, по сторонам корабля. Через несколько секунд он понял, что это вспышки сварочных аппаратов.
- Они похожи на килратские корабли, - сказал он.
- Мы использовали новейшие разработки килрати, - недовольно признал Толвин, - из-за этого корабли на первый взгляд выглядят как килратские. Мы позаимствовали некоторые идеи у тех суперносителей, которыми они атаковали Землю.
Блейр не ответил, увидев вспышку эмоций на лице Толвина. Безусловно, это было звездным часом Толвина, понял он. Бомба, принесенная килратским агентом, уничтожила Объединенное Командование, и Толвин стал командующим всех оборонительных сил Земли во время кризиса. Именно Толвин предупреждал об опасности перемирия с килрати, которое дало котам время ввести в действие новые носители. Именно Толвин мастерски отступал с боями от границы до самой земной орбиты… именно Толвин спас человечество, когда все казалось потерянным. Блейр почувствовал симпатию к адмиралу. Если бы в этот победный момент Толвин пропал без вести или погиб, его бы навсегда запомнили как величайшего героя войны.
Блейр вспомнил, как, несмотря на все их разногласия, он с благоговением наблюдал за ним во время кампании; Толвин всегда был спокоен, уравновешен, он вдохновлял всех вокруг на подвиг, потому что подчиненные знали, что с ними лучший боевой командир всего флота. Если бы только он тогда ушел в отставку или получил бы повышение в качестве главы Объединенного Командования, он смог бы избежать последующих унижений. Блейр подумал, что именно тогда адмирал стал меняться. Он должен был войти в состав Объединенного Командования, но политики, многие из которых купились на перемирие килрати, очень скоро снова оказались в седле и объявили, что адмирал «слишком ценен в качестве боевого командира», чтобы получить повышение и уйти с действительной службы. Толвин оказался гусем, снесшим золотое яичко нежданной победы, но когда его позвали снова сделать это, он потерпел неудачу. Эта неудача сейчас, должно быть, сильно терзала его.
- Конструкция кораблей, несмотря на все заимствования, полностью земная, полковник. Я возглавлял экспертную комиссию, разработавшую спецификации.
Блейр почувствовал, что Толвин словно прочитал его мысли; он отвернулся от проникающего взгляда.
- Каждый из них будет весить четверть миллиона тонн, нести команду из семи тысяч восьмиста человек и более четырехсот истребителей и служебных кораблей.
Блейр снова присвистнул. Носитель флота обычно нес единственное крыло, состоявшее примерно из сотни истребителей и бомбардировщиков.
- Я думал, это все пропаганда, - проговорил он.
- Да? – Толвин удивленно поднял брови. – Как это?
Блейр пожал плечами.
- Я не думал, что мы можем построить что-то настолько большое. – Он посмотрел на Толвина. Адмирал слегка наклонил голову, словно приглашая продолжить.
Блейр глубоко вдохнул.
- Килратские бомбы уничтожили большую часть северных индустриальных городов Земли. Они также разнесли и верфи на Луне. – Он повернул голову в сторону кораблей. – Это просто кажется невозможным – построить такое без верфи и местных производств, особенно когда экономика в упадке. У нас даже были слухи о голоде и голодных бунтах.
Толвин нахмурился.
- Вы должны обращать больше внимания на настоящие новости. Мы достигли немалого прогресса в восстановлении инфраструктуры. – Он постучал указательным пальцем по подбородку. – Все же, в чем-то вы правы. – Он решительно кивнул. – Мы пригласим сюда какую-нибудь прессу, позволим им увидеть строительство из первых рук. Это ответит на вопросы о пропаганде. А также, возможно, позволит поднять моральное состояние людей.
Блейр хотел озвучить свои подозрения о том, что такой экстравагантный вид может произвести и прямо противоположный эффект на многих гражданских.
- Адмирал, - спросил Блейр, показывая на «Везувий», - как вы делаете это?
Толвин показал на небольшое скопление кораблей, паривших неподалеку от носителей.
- Это корабли – литейные заводы, - сказал он, - передвижные фабрики, созданные, чтобы летать из системы в систему и изготовлять инструменты, которые требуются планетам, чтобы восстановить и улучшить производство. Я заметил, что они могут также служить временными заменителями верфей – до того, как мы их восстановим. Так что я позаимствовал их. – Он гордо улыбнулся. – Конечно, они дают только малую долю того, что раньше давала Земля, но нищие не выбирают себе милостыню.
- А что насчет Внутренних Миров? – спросил Блейр. – Им не требуются эти корабли?
Толвин пожал плечами.
- Там живут предприимчивые люди. Они придумают что-нибудь. – Он лукаво посмотрел на Блейра. – Они, может быть, даже построят себе новые.
Блейр позволил себе проявить немного сарказма.
- Может быть, вы тогда и их себе заберете?
- Возможно, - прямо ответил Толвин. – Мне бы пригодились еще несколько. – Он указал подбородком на корабли-литейные. – На самом деле они – просто чудо. С их помощью мы можем сделать все, что нам нужно, прямо на месте, вплоть до выплавки собственной руды. Мы получаем руду с Луны, в основном для спецсплавов. Они активируют их с помощью ускорителей частиц. Однако, большая часть железной руды поступает из астероидного пояса за Марсом.
- Все, что нужно делать нашим добывающим кораблям, - продолжил он, - приложить достаточно энергии, чтобы сбить астероиды с их орбит и направить их на L5. Мне говорят, что векторная механика очень сложна, и что руда добирается сюда года по два, но мы получаем большую часть железа, нужного нам для дюрастали, по несколько центов за тонну.
Он засмеялся.
- Вот почему мы строим здесь. – Он похлопал по иллюминатору. Иногда наши ловцы промахиваются, и нам приходится уничтожать астероиды, но у этой девочки еще достаточно силенок.
Толвин наклонил голову в сторону Луны, выглядевшей отсюда размером с грейпфрут.
- Мы также начали программу по утилизации кораблей, потерянных нами на Луне. Мы многое ввозим из-за пределов системы, но меньше, чем вы могли бы предположить. – Он улыбнулся, переведя взгляд на корабли. – Я добился того, чтобы эти две красавицы получили наивысший приоритет. Получить транспорты, чтобы доставить то, что нам нужно – не проблема.
«Не проблема?» – повторил про себя Блейр. Он вспомнил о том, как трудно было достать запчасти на Нефеле. Проблемы колониальной планеты казались символом Конфедерации в целом: разваливающаяся экономика, изношенная инфраструктура и демографический кризис соединялись с нехваткой торговли, работы и доверия к правительству. Если взять все это вместе, назревал серьезный кризис.
Его возмутило то, что корабли-фабрики и транспорты использовались для того, чтобы строить военные корабли и перевозить военные грузы, а не для восстановления экономики.
Блейр нахмурился, удивляясь перемене в себе. У него не было никакого опыта жизни на гражданке до того, как он ушел в отставку, и он никогда по-настоящему не понимал, какие испытания выдерживал народ, чтобы поддержать войну. Два года копания в грязи на Нефеле, чтобы вырастить хоть какую-то зелень, и сражения с Фермерским Бюро расширило его кругозор до таких горизонтов, каких он даже не ожидал.
Толвин заметил, как изменилось его выражение лица.
- Насколько я понимаю, вам не слишком понравился мой новый проект?
Блейр покачал головой.
- Адмирал, мы только что закончили войну – войну, которую мы проигрывали. Нам удался один шальной удар, но если бы он не удался, нас ждало поражение. – Он посмотрел на Толвина. – С помощью всего того, что применяется здесь, - он замолчал, пытаясь собраться с мыслями, - имею в виду ресурсы, не лучше ли было построить два или три новых флотских носителя или даже пару дюжин носителей прикрытия, о которых вы подумали в первую очередь?
Блейр увидел мимолетную улыбку в ответ на похвалу; в ответ он разозлился на себя за то, что пришлось опуститься до такого подхалимства. Проблема состояла в том, что у носителей прикрытия было много достоинств; они были дешевы в производстве, и можно было разместить такие корабли в дюжине систем по цене одного стандартного носителя. Его старый приятель Бондаревский поднялся до звания контр-адмирала на закате войны, командуя группой носителей прикрытия.
- Нам нужны также и транспорты, сэр. Они могут служить двум целям – заменять транспорты Флота, потерянные во время войны, помогая при этом восстанавливать экономику, и, конечно, не помешало бы иметь немного кораблей-фабрик… знаете, чтобы восстановить экономику… - Он запнулся, почувствовав взгляд Толвина.
- С каких это пор у вас сердце кровью обливается, полковник? – тихо спросил Толвин. – Пожалуйста, вспомните, что даже когда мы введем в действие эти два корабля, у нас все равно будет в полтора раза меньше истребителей, чем до атаки на Землю.
- Я думал, что война закончилась, - сухо ответил Блейр.
- Не обманывайте себя, - сказал Толвин. – Мы все еще воюем. – Он помолчал. – Мы воюем, чтобы спасти себя. – Слушая адмирала, Блейр сохранял вежливо-нейтральное выражение лица. – Мы завязли в глубоком кризисе, полковник. Единство, которое держало нас вместе тридцать лет, пошло на спад, когда исчезли килрати. Закон и порядок – понятия, которые рушатся по всей Конфедерации. Мы дрейфуем, утратив наше чувство предназначения.
Он отвернулся от Блейра и перевел взгляд на иллюминатор. Блейр увидел его лицо, отраженное в стекле; два носителя казались рамой от зеркала. – Эти корабли – символы того, что мы, несмотря на все наши неприятности, не потеряли нашей силы. Они объединят нас сейчас, когда у нас нет врага, против которого нужно воевать.
- Это символы? – спросил Блейр, насторожившись от направления и тона слов Толвина. – Или угрозы?
- Полковник, - холодно проговорил Толвин, - вы почти нарушили субординацию. Как только вы надели на себя форму, вы должны подчиняться дисциплине Флота.
Его голос смягчился.
- Килрати были нашим общим врагом, мы могли встретить его вместе. Теперь этого нет, и мы теряем связи с нашим общим наследием. – Он посмотрел на Блейра. – Мы должны работать вместе, чтобы восстановить нашу общую веру, наше единство.
Блейр решил выбрать примирительный тон.
- Так какое же это имеет отношение ко мне?
- Я уверен, что вы слышали о кризисе в Пограничных Мирах, - сказал Толвин.
- Куски и обрывки фраз, - ответил Блейр. Затем, не в силах не сделать выпад против продолжавшейся цензуры, добавил: - Служба новостей сейчас, правда, не настолько информативна, как раньше.
Толвин кивнул, снова восприняв замечание Блейра буквально.
- В последние несколько месяцев, полковник, там постоянно совершаются нападения. Все это началось с пиратских набегов, терроризма, саботажа – все это выполнялось неизвестными людьми и в достаточно малом масштабе. С тех пор это переросло в нападения на конвои, партизанские набеги на базы Конфедерации и прямые нападения на отдельные подразделения Конфедерации. Все стало достаточно серьезным, чтобы вызвать ответ Флота.
Он посмотрел на Блейра и начал загибать пальцы.
- Наша миссия состоит из двух частей. Первая и самая неотложная – защитить жителей и собственность Конфедерации, остановив всю эту деятельность. Вторая – определить, является ли это разовыми акциями, исполненными случайными людьми, или же это часть большой кампании по подрыву авторитета Конфедерации.
Блейр посмотрел на него и недоверчиво спросил:
- Вы снова вызвали меня для этого? Полицейского задания? У вас нет других пилотов?
Толвин снова сложил руки за спиной.
- Я посылаю «Лексингтон», чтобы патрулировать сектор, граничащий с Пограничными Мирами, и расследовать ситуацию. Мне нужна ваша слава, ваше присутствие, чтобы сбить спесь с этих налетчиков до того, как мы сумеем организоваться. Надеюсь, вы сможете держать ситуацию под контролем до тех пор, пока мы не сумеем разобраться с ней.
- Что, если я откажусь? – спросил Блейр.
- Мне кажется, полковник, - бесцветно ответил Толвин, - что Пограничные Миры по меньшей мере закрывают глаза на этих бандитов. Они, возможно, даже предоставляют им помощь, если не сами активно в этом участвуют. Думаю, что ваша репутация, и намек на то, что вы можете сделать то же самое, что с Килрахом, помогут достаточно их напугать, чтобы они пришли в себя.
Он пожал плечами.
- Я не буду вас останавливать, если вы откажетесь. Вы можете возвращаться на вашу ферму и собирать вашу брюкву, пока мы будем вершить великие дела. Или же, - просто сказал Толвин, - вы можете присоединиться к нам – и, возможно, предотвратить войну.
Он внезапно разернулся и направился к двери. Блейр повернулся к нему. Толвин остановился у двери и оглянулся.
- Я записал вас в симулятор «Стрелы» на 19-00, чтобы восстановить ваш полетный сертификат. – Он слегка улыбнулся. – Налетчики используют корабли нашей постройки, так что примите к сведению и это.
Когда Толвин вышел, Блейр снова повернулся к иллюминатору, изучая суперносители-близнецы. Они доставляли ему беспокойство, хотя он не мог сказать, по какой причине. Он отвернулся от кораблей. Толвин – единственный, кто мог дать ему дорогу назад в кокпит и к единственной жизни, которую он действительно знал. Он не понимал, насколько ему не хватало полетов, пока Толвин не предложил их ему. Решение было простым.
Он повернулся спиной к иллюминатору и направился к боевым симуляторам. Он мог, если бы поторопился, взять дополнительное время. Внутренний голос подсказывал ему, что оно ему понадобится.

Блейр почувствовал знакомый толчок, когда шаттл «Лексингтона» опустился на взлетную палубу. Ему пришлось сдерживаться, чтобы не раскритиковать все аспекты мастерства молодого пилота. Смирись с этим, Крис, сказал он себе, ты хреновый пассажир. Ты бы предпочел летать на этих ящиках, а не сидеть, словно груз.
Шаттл покинул пределы посадочных отметок, более известных как «бычьи глаза», и направился в сторону направился к зоне высадки. Блейр наклонился вперед в своем спартанского вида кресле и стал смотреть на сигнальные лампочки над боковым люком. Они сменили цвет с красного на зеленый, показав, что «Лексингтон» восстановил искусственную гравитацию и атмосферу на взлетной палубе.
Встроенный передатчик шаттла, настроенный на оперативную частоту «Лексингтона», выдал: «Всем постам, операция по приему закончена. Давление на взлетной палубе – положительно. Гравитация – положительно. Ангар готов к нормальной работе». Блейр стал ждать настоящего указания о том, что все в порядке. Он улыбнулся, услышав его. «Дымящаяся лампа зажжена». Он вернулся.
Шаттл с шипением остановился как раз на посадочной отметке. Блейр поднялся и засунул техническое руководство по «Хеллкэту-V» в полетную сумку, затем собрал остальной багаж. Он повернулся к выходу, повернул ручной замок и ввел код открытия. Дверь поднялась; Блейр замер, ошеломленный.
Дюжина космопехотинцев в парадной серой форме выстроилась в два ряда перед трапом шаттла. Капитан корабля, чернокожий седой, начинающий лысеть мужчина среднего роста стоял в конце живого коридора. Небольшая группа офицеров встала по стойке «смирно» позади капитана, а капрал-пехотинец, державший знамя корабля, с такой силой ударил древком о палубу, что едва не высек искры. Беспорядочная группа из тридцати-сорока членов экипажа в рабочих одеждах стояла позади официальной делегации, переговариваясь.
Блейр спустился по трапу, очень осторожно ступая, чтобы невзначай не споткнуться. Как только его ноги коснулись палубы, боцман подняла руку и приветствовала его свистком. Он вздохнул, не видя иного выбора, кроме как подыгрывать. Блейр положил сумки, встал навытяжку и подождал, пока щебетание не закончится. Затем он, чеканя шаг, промаршировал через колонну космопехов и остановился перед капитаном.
- Разрешите подняться на борт, сэр? – формально спросил он.
- Разрешаю, - громко ответил капитан Уильям Эйзен; его глаза светились весельем. Он шагнул вперед и протянул руку. Блейр по-дружески пожал ее.
Блейр вспомнил, что именно Эйзен встречал его, когда он поднимался на борт «Виктори».
- Похоже на дежа вю, - сказал он, - разве что этот корабль выглядит куда лучше.
- Дом, милый дом, - ответил Эйзен. – Добро пожаловать на борт, Крис. – Он снова ухмыльнулся; эта яростная воинская улыбка показала Блейру, как зулусы, далекие предки Эйзена, выглядели, потроша англичан. – Вы нам чертовски нужны.
Блейр сочувственно посмотрел на него.
- Все настолько плохо? Судя по тому, что Толвин сказал мне, мы должны будем только махать флагом.
Эйзен сделал уклончивый жест рукой.
- Мы поговорим.
Блейр посмотрел на собравшихся офицеров и членов экипажа. Их взгляды заставляли его нервничать.
- Зачем вы это со мной делаете? – страдальчески спросил он.
- Это больше для них, чем для вас, - мягко ответил Эйзен, хлопая Блейра по плечу свободной рукой. – Большинство из них никогда не видели героев войны. Если они узнают, что вы на борту, это повысит боевой дух. – Он улыбнулся. – Так что подыгрывайте, полковник. Это приказ.
Блейр сдался.
- Хорошо, сэр. Что теперь?
- Позвольте мне представить вас моим старшим офицерам, - уже нормальным тоном сказал Эйзен. – С офицерами летного крыла вы встретитесь позже.
Блейр бросил на него быстрый взгляд, но по лицу Эйзена вряд ли что-то можно было понять.
Эйзен провел его через строй, познакомив с офицерами корабля, командиром подразделения космопехотинцев и несколькими членами экипажа. Блейр знал некоторых из них по совместным походам во время Килратской Войны. Он, как всегда, лучше всех знал в лицо, а не по имени, но с их собственной помощью он сумел разобраться в нелегкой ситуации.
Он устал от приема даже меньше, чем ожидал, принимая пожелания экипажа с некоторым апломбом и бормоча избитые слова о том, что нужно исполнять свой долг, а во всем остальном положиться на судьбу и выпуски новостей. Наконец рукопожатия и представления закончились. Эйзен, не теряя времени, приказал всем покинуть помещение и остался с глазу на глаз с Блейром.
Эйзен посмотрел на него, в глазах блестели озорные искорки.
- Помните наше маленькое пари, полковник?
- Что еще за пари? – спросил в ответ Блейр.
- То, которое мы заключили на ужине в честь вашей отставки, - с ухмылкой ответил Эйзен, - когда я сказал, что вы еще не отлетали своего последнего задания.
Блейр закатил глаза.
- Ах да, это пари… Я надеялся, вы забыли о нем. – Он оглядел взлетную палубу, увидев свежую краску и новое оборудование. – «Лексингтон» смотрится куда лучше старушки «Виктори».
- Да, - сказал Эйзен, - видели бы вы эту посудину после Битвы за Землю. Защитники вывели ее из сухого дока на Луне в качестве ложной цели. Килрати разрушили ее, внутренние взрывы полностью выпотрошили, а вся команда погибла. В обычном случае корпус оставили бы дрейфовать или с почестями разрушили, но во Флоте решили, что мертвый корпус лучше, чем никакого корпуса вообще. – Он снова ухмыльнулся. – Оказалось, что дешевле было бы сдать его на металлолом и построить новый корабль.
Он гордо посмотрел наверх.
- Это «Леди Лекс», «Серое привидение», воскрешенное из мертвых; одиннадцатый корабль, носящий это славное имя. Обращайтесь с ней хорошо, и она всегда поможет добраться домой.
- Если уж говорить о хорошем обращении, - сказал Блейр, - похоже, Конфедерация обращается весьма неплохо с вами.
Лицо Эйзена поскучнело.
- Да, - проговорил он после недолгого молчания, - они хорошо со мной обращаются. - Странный ответ Эйзена возбудил любопытство Блейра.
Эйзен слегка улыбнулся.
- Позвольте мне показать вам корабль. Мой адъютант отнесет ваши сумки в вашу комнату.
- Хорошо, сэр, - ответил Блейр, не совсем понимая скачков настроения Эйзена.
Эйзен повел Блейра из зоны высадки в сторону зоны технического обслуживания.
- Что с вашими сертификатами?
- Вчера я провел почти шесть часов в симуляторе «Стрелы», достаточно для временного рейтинга, - ответил Блейр. – На все остальное уже времени не осталось.
Эйзен закусил губу.
- Наши симуляторы вообще не работают. Плохое программное обеспечение. Завтра мы предоставим вам наши корабли для проверочных полетов. – Он немного помолчал. – Я хочу, чтобы все они прошли как можно скорее.
Он провел Блейра через большую открытую дверь в зону посадки истребителей. Там они увидели, как члены экипажа устанавливают и снимают синие макеты вооружения в пусковые установки и под крылья «Хеллкэтов».
Команды соперничали друг с другом в скорости установки под надзором своих начальников. Главный механик, стоявший спиной к Эйзену и Блейру, засекал время и делал какие-то пометки в блокноте.
Блейр оглядел отсек, снова удивившись, насколько чистым и новым все выглядело.
- Вы держите корабль в порядке.
Эйзен осмотрелся, словно в первый раз замечая состояние корабля.
- Нас частично переоснастили сразу после перемирия, - сказал он. – Хорошенько «подтянули» двигатели и заменили воздух, а также приукрасили жилые помещения. – Он улыбнулся, сияя от гордости за свой корабль. – Все остальное мы сделали сами – много тяжелой работы, выполненной хорошими людьми.

Эйзен повысил голос.
- Как проходят учения, шеф?
- Хорошо, - просто ответил шеф, - но могло быть и получше. – Он повернулся; его морщинистое лицо расплылось в широкой улыбке, когда он увидел Блейра. – Черт бы меня побрал!
Эйзен показал на Криса.
- Вы знакомы?
Блейр засмеялся.
- Можно и так сказать. Мы с Тедом знакомы очень давно.
Блейр улыбнулся, увидев недоуменное лицо Эйзена.
- Шеф Гандерсон был начальником ремонтной бригады моего истребителя, когда я служил в войсках системной защиты после происшествия с «Когтем Тигра». Военно-полевой суд оправдал меня, но мне казалось, что карьера практически завершена. Тед держал меня за руку и не давал вышибить себе мозги, пока я не вернулся к настоящим делам.
Старый друг пожал протянутую руку Блейра.
- Я теперь главный механик Тед, сэр.
- Поздравляю, - сказал Блейр, довольный успехом друга. – И какая же у вас должность?
- Я начальник отдела технической поддержки крыла, - ответил Тед. Его лицо стало слегка недовольным. – По крайней мере, на этой стороне корабля. Очень хорошо, что кто-то вроде вас теперь на борту.
Блейр удивленно уставился на него, не уверенный, что нужно ответить.
Эйзен прервал затянувшееся молчание.
- Извините нас, шеф, - сказал он, отводя Блейра в сторону.
- О чем это он? – спросил Блейр. – Что он имел в виду под «этой стороной корабля»?
- У этого корабля, как и у любого другого, есть свои отделы, - загадочно ответил Эйзен. – Но мы немного поговорим об этом.
Он провел Блейра к маленькому служебному лифту, который спустил их уровнем ниже, к главному ангару с истребителями. Блейр почувствовал, как его настроение поднимается, когда увидел ряды «Стрел», «Хеллкэтов», «Тандерболтов» и, в некотором отдалении, бомбардировщиков «Лонгбоу». Бригады механиков роились вокруг кораблей, выполняя тысячи рутинных процедур, необходимых для поддержания их в рабочем состоянии.
- Какова комплектация крыла? – спросил Блейр.
- Четыре эскадрильи, - ответил Эйзен. – По одной на каждый класс – легкие, средние и тяжелые истребители и штурмовые бомбардировщики. Мы укомплектованы для разведки, сопровождения, точечной защиты и нападения.
Цифры удивили Блейра.
- Четыре эскадрильи? И все? Обычно их бывает девять или десять.
- Это, друг мой, было во время войны, - с улыбкой объяснил Эйзен. – И до одного из мановений руки Толвина. Ассамблея приказала сократить бюджет. Они издали закон, по которому Военно-Космические Силы должны сократить треть своих эскадрилий.
- Ой, - Блейр вздрогнул. Эйзен заговорщицки подмигнул ему.
- Нет, это не совсем «ой». Во время войны численность большинства эскадрилий не превышала десяти птичек. Толвин обратился к старому довоенному Табелю об Организации, который предписывал иметь шестнадцать истребителей на эскадрилью. Он действительно сократил треть эскадрилий, все правильно, - но он просто перевел истребители оттуда в другие эскадрильи. Он выполнил задание Ассамблеи, при этом не жертвуя общей численностью. – Он тихо засмеялся. – Скажи спасибо старому ублюдку.
- Интересно, что сказал по этому поводу Таггарт? – спросил Блейр.
- Паладин? Не знаю. Я знаю, что Комитет по Готовности в Ассамблее был не очень рад, что Толвин их так обдурил. Они сказали, что он может оставить себе звенья, если урежет силы Флота. Он согласился. Мы законсервировали носители 40-й серии и оставили еще одиннадцать тысяч отлично подготовленных людей без работы.
Он почесал щеку.
- Вышла пиррова победа. Мне кажется, Ассамблея хотела заставить его сожрать ворону за то, что он их оставил в дураках. Не думаю, что они ожидали, что он сдастся. – Он замолчал и покачал головой. – Я тоже.
Блейр посчитал на пальцах.
- Четыре эскадрильи по шестнадцать – шестьдесят четыре птички. Все равно не хватает тридцати с лишним.
- На самом деле у нас их шестьдесят, плюс запасные. У нашей эскадрильи «Лонгбоу» не хватает одного звена, а еще мы откомандировали наши вторые эскадрильи «Хеллкэтов» и «Стрел».
Блейр уставился на Эйзена.
- Зачем?
Капитан казался обеспокоенным.
- Мы выполняем все наши регулярные операции с левого борта. Правый борт занят исследователями, работающими над черт знает чем. – Он улыбнулся, поймав взгляд Блейра. – На самом деле они вроде как оценивают устройства килратского производства на предмет адаптации. У них около пятнадцати килратских истребителей разной степени разобранности и примерно эскадрилья «Тандерболтов» и «Хеллкэтов», которые они используют в качестве испытательных стендов. Это все из «черного бюджета». Никого, даже меня, не пускают туда.
Блейру казалось, что все опасения Эйзена написаны на его лице. Эйзен покачал головой, пресекая возможные вопросы; Блейр пожал плечами, соглашаясь замять тему.
Он позволил Эйзену отвлечь себя, подойдя вместе с ним к ближайшей «Стреле». Ему нравился распутный, агрессивный облик этих маленьких птичек. Они были верткими и отзывчивыми, истребителями, к которым пилот пристегивался, а не в которые залезал.
Начальник бригады обслуживания стоял и по-хозяйски смотрел, как Блейр водил руками по угловатому носу, чувствуя губчатую поверхность брони. Она выглядела мягкой и незаплатанной, показывая, что этот корабль не бывал в бою, по крайней мере после последней переоснастки. Он осмотрел двойную ионную пушку, установленную в нижней части носа. Только самые наконечники пушек потеряли первоначальный цвет – похоже, из них практически не стреляли.
- И что, все крыло настолько новое?
- Да, - ответил Эйзен, - по большей части. Большинство птичек, вернувшихся с войны, было в достаточно плохом состоянии, так что Бюро Вооружений приняло решение заменить корабли во всех эскадрильях.
- Как организовано крыло? – спросил Блейр.
- Давайте немного повременим с этим, - сказал Эйзен. Блейр почувствовал неладное и повернулся лицом к Эйзену.
- Это уже второй вполне обычный вопрос, на который вы не захотели отвечать, капитан. Вы что-то мне недоговариваете.
Эйзен принял выпад.
- Давайте поднимемся в мою каюту. Нам нужно поговорить.
Блейр последовал за ним к лифту. Он заметил какое-то странное приспособление, привинченное к переносной исследовательской установке, и подошел поближе.
- Если я все правильно понимаю, это основание крыла «Дралти». Что оно здесь делает?
Глаза Эйзена снова беспокойно забегали. Он протянул руку и постучал по устройству, закрепленному на металлической подложке.
- Эта маленькая драгоценность – устройство, которое, похоже, поставляет энергию прямо из главных двигателей к системе вооружения. Люди с другого борта использовали наше диагностическое оборудование, пытаясь выяснить, как оно работает.
Блейр скептически посмотрел на устройство. Пушки обычно были слишком темпераментными, чтобы справиться с неровными энергетическими импульсами, получающимися при попытках брать энергию прямо из двигателей. На большинстве истребителей в качестве посредников устанавливались накопители, выпрямлявшие и доставлявшие точно контролируемые потоки энергии. Они не позволяли пушкам «ловить» скачки напряжения, которые вывели бы их из строя. Их главным недостатком было то, что они почти всегда разряжались раньше, чем у пилотов заканчивались цели. Блейр знал, что поиски мягкого, как из накопителей, прямого питания из двигателей долгое время были приоритетом Бюро Вооружений.
- Что, яйцеголовые думают, что эта железяка – Святой Грааль? – саркастически спросил он.
- Ну, - неуверенно ответил Эйзен, - дрессированные обезьяны Толвина, похоже, считают именно так.
- Толвина?.. – удивился Блейр. – Эти исследователи – не из Бюро Вооружений или Бюро Космонавтики?
- Нет, - проговорил Эйзен, - представителей этих бюро на борту нет. Это один из личных проектов Толвина, они докладывают лично ему. – Лицо Эйзена словно окаменело. – Но это на самом деле не важно.
Путь до каюты Эйзена они проделали молча. Блейр уселся в одно из удобных кресел Эйзена, удовлетворенный, что позволил тому вести разговор. Капитан, в свою очередь, возился около бара.
- Вы предпочитаете виски неразбавленным или как обычно? – спросил Эйзен и засмеялся, увидев болезненное выражение лица Блейра. – Это настоящий виски, - сказал он. – Мы провели отпуск на «Гонвинс Глори» около трех месяцев назад. «Глори» – один из самых больших винных заводов в Колониях. У них буквально океаны первоклассного ликера и никакой возможности вывезти его за пределы планеты. – Он засмеялся. – Виски был дешевый, как грязь. Матросы протаскивали его на борт в огромных количествах. – Он налил по щедрой порции в два граненых стакана, затем бросил в каждый по паре кубиков льда. – Дошло до того, - продолжил он свой рассказ, - что мои офицеры прекратили обыскивать шкафчики. Нельзя было открыть ни одной тумбочки, чтобы не найти там бутылку.
- А как вы поступили с выпивкой? – спросил Блейр.
Эйзен пожал плечами.
- Я игнорировал ее. Устав Флота говорит, что на кораблях не должно быть алкогольных напитков, исключая общие празднования или, под ответственность капитана, кают-компании. Я сказал, что позволю выпивать до тех пор, пока команда держит ликер при себе, и все доклады о готовности приходят с отличными оценками. Один проваленный доклад – и я поклялся, что переверну корабль сверху донизу и лично выкину все найденные бутылки в космос. Пока что это очень хорошо работает.
Блейр взял предложенный Эйзеном стакан, не сумев найти благовидный предлог для отказа. Его уже тошнило от отходов нефтепроизводства, которые большинство людей пытались выдать за скотч. Эйзен поднял стакан.
- За ископаемых, которые поддерживают Флот на плаву.
Блейр тоже поднял стакан, возвращая тост.
- И за ископаемых, которые все еще отправляют Флот в плавание.
Эйзен засмеялся и отпил. Блейр понюхал янтарную жидкость, не почувствовав никаких признаков того, что напиток смертелен. Он рискнул осторожно отпить. Виски потек по его языку, словно теплый жидкий бархат, затем спустился через горло, чтобы согреть желудок.
- Хорошо!
- Еще бы, - сказал Эйзен. Похоже, он никак не мог облечь мысли в слова. Блейр наклонился вперед и еще раз отпил, пока Эйзен приводил в порядок мысли.
Он заговорил без всякого вступления или предупреждения.
- Крис, я хочу, чтобы вы возглавили крыло.
- Что?! – брякнул Блейр. Виски попал не в то горло, он закашлялся. Блейр использовал передышку, чтобы прикрыть удивление и смущение. – Толвин ничего об этом не сказал, - наконец сказал он, сумев овладеть собой.
- А что он сказал? – спросил Эйзен.
- Очень мало, - ответил Блейр, все еще кашляя. – Он уверил меня, что я буду внештатным сотрудником или чем-то в этом роде. Я думал, что нужен ему за мой вид. Знаете, выполнить пару заданий, побряцать медалями, перепугать местных до смерти и держаться подальше от проблем. Что-то типа того. – Он поднял взгляд на Эйзена. На капитана, похоже, это впечатления не произвело. – Вы хотите, чтобы я командовал крылом? – наконец спросил он.
- Это проблема? – холодно спросил в ответ Эйзен.
Блейр отпил еще глоток виски.
- Нет, совсем нет. – Он замолчал, не уверенный, как продолжить фразу. – Но у вас разве нет командира крыла?
Эйзен наполнил свой стакан до краев, затем протянул квадратную бутыль Блейру; тот плеснул себе еще одну щедрую порцию.
- Вы знаете Джесс Данлеви?
Блейр откинулся в кресле.
- Женщина небольшого роста? Рыжая? – Он подождал кивка Эйзена, прежде чем продолжать. – Мы вместе выполняли переходные тренировки на «Хеллкэты». Она была лучшей в своем классе.
Эйзен кивнул.
- Что ж, у нее была «хорошая» война. Она закончила ее на крейсере – командовала полуэскадрильей на «Бэнбридже» в звании майора. Восемнадцать подтвержденных сбитых килрати и несколько похвальных грамот. Она получила повышение до подполковника как раз перед концом Великой Ненависти. – Он сделал большой глоток. – Крис, она получила второй отвод на повышение до полковника.
Блейр закрыл глаза, с ненавистью чувствуя, что последует за этим.
- Что, ее отправляют в отставку?
- Увы, - ответил Эйзен. – Ее отправляют в диспетчерскую службу на Луну тем же шаттлом, что привез сюда вас. – Он замолчал и посмотрел в стакан. – Она одна из лучших, Крис. Мне очень жаль терять ее.
- А как я сюда вписываюсь? – спросил Блейр.
Эйзен повертел стакан в руках.
- Перестановки Толвина вылились в то, что должность командира крыла может занимать только полковник. – Он кисло засмеялся, увидев неверящий взгляд Блейра. – Я серьезно. Было очень просто объединить младших офицеров. Мы просто убрали требуемые эскадрильи и перевели пилотов в другие. Никому на корабле не пришлось даже меняться койками. С командующими офицерами было не так просто. Я заснул, когда на борту было тридцать четыре майора и подполковника, а когда проснулся, их стало шестнадцать. Это был худший процент потерь со времен катастрофы «Регнарда».
Он пожал плечами и еще раз отпил.
- Крис, многие майоры и полковники остались без мест, когда кончилась музыка. – Эйзен взял папку, которую Блейр до того не видел, и протянул ее ему. – Посмотрите сами. У меня подполковники командуют эскадрильями, а майоры – вылетами. Когда я узнал, что вы присоединяетесь к нам, то придержал должность командира крыла вакантной.
Блейр взял папку и положил ее на стол, не открывая.
- Как Джесс отреагировала на то, что я заменю ее на этом посту?
- Как вы наверняка ожидали, - сказал Эйзен. – Она приняла это как профессионал. В каком-то смысле даже лучше, что именно вы заменили ее, а не кто-то еще.
- Это как? – удивился Блейр.
- Ее подвинул сам Сердце Тигра, - прямо ответил Эйзен. – Никто в Конфедерации не может сравниться по заслугам с вами. Ни от кого нельзя ожидать, что он справится лучше вас. Понятно?
Блейр отвел взгляд, не очень довольный рассуждениями Эйзена. Он изо всех сил пытался не думать о женщине, чью карьеру он, возможно, случайно закончил, появившись здесь. Эйзен, не зная этого, воткнул нож глубже.
- Она убила все слухи о переводе в зародыше, - сказал он. – Она рассказала обо всем пилотам на формальном брифинге. Она представила все это как свою идею. – Он поднял стакан в безмолвном салюте. Блейр присоединился к нему, все еще встревоженный. – У вас должна быть легкая дорога, - сказал Эйзен, - благодаря ей. Крыло натренировано, у них великолепный боевой дух, и они готовы к бою.
Внезапно он заметил смущение Блейра.
- Крис, - проговорил он, - она дважды получила отвод. Она ушла в историю – срабатывает Вторая Стандартная Оперативная Процедура, и до свидания.
Блейр поднял глаза, пораженный резкостью голоса Эйзена. Он почувствовал, как алкоголь начинает свое действие.
- Хорошо. Когда я встречаюсь с крылом?
Капитан посмотрел на часы.
- Минут через десять. Вам лучше побыстрее допить.
Блейр изумился. Виски не слишком помогал ясно мыслить.
- Вы не шутите, капитан?
- Нет, - ответил Эйзен. Его голос слегка потеплел. – Когда мы здесь, в нашей маленькой компании ископаемых, вы можете называть меня Билл.
- Хорошо, - сказал Блейр, затем после долгой паузы добавил: - Билл.
- Вам лучше поспешить в кают-компанию, Крис.
Блейр встал и отдал стакан Эйзену.
- А вы разве не присоединитесь ко мне… к нам?
- Нет, - ответил Эйзен, - это дела крыла. Я из Флота. Я буду явно не на своем месте. Это ваша первая возможность познакомиться с вашими людьми, и я не хочу путаться у вас под ногами.
- Да, сэр, м-м-м, Билл, - пробормотал Блейр. Похоже, виски слишком хорошо подействовал, показалось ему, когда он направился к двери. «Не очень хороший способ начинать службу таким образом, Крис», - сказал он себе.
Дверь окрылась по команде, спасая его от необходимости копаться с ручным управлением.
- Полковник, - сказал через его плечо Эйзен, - не задерживайтесь слишком долго. Мы совершаем прыжок в систему Геллеспонт, как только соберется ударный отряд. Брифинг будет в шесть ноль-ноль. Я хочу, чтобы к тому времени вы выработали какие-нибудь рекомендации и изменили летный список так, как вам нужно.
Блейр повернулся в дверном проеме.
- Что-нибудь еще?
- Да, вам нужно будет перенастроить ваши часы на наш корабельный восемнадцатичасовой день. – Эйзен положил стаканы в посудомойную машину, стоявшую на баре. – Я хочу, чтобы главы всех отделов корабля оставались в готовности «Альфа» до дальнейших объявлений.
Блейр кивнул. Эйзен посмотрел ему в глаза.
- Крис, вам бы сходить в спортзал при первой возможности. – Его лицо потеплело. – Нам на «Лексингтоне» нравятся стройные герои.
- Да, сэр, - тихо проговорил Блейр, чтобы скрыть смущение. «Пьяный и толстый», - подумал он, «прямо-таки звездное начало».

«Лексингтон» принадлежал к тому же классу, что и «Конкордия», так что Блейр без труда нашел дорогу в кают-компанию. Он вошел и, к своей радости, обнаружил только небольшую часть из шестидесяти с чем-то пилотов, а не все крыло. Блейр быстро оглядел комнату. Все присутствовавшие были младшими офицерами, либо капитанами, либо лейтенантами, не считая Маньяка Маршалла. Майор стоял, держа стакан в руке и протягивая его в сторону небольшой группы молодых пилотов.
Голос Маршалла возвысился над толпой.
- Не уверен, что могу согласиться с этим, лейтенант. Священное Писание говорит, что все эти проблемы доставляют радикалы из Пограничных Миров. Вы же не собираетесь оспаривать Священное Писание, правда?
Блейр остановился у двери, наблюдая за сценой. Молодой офицер, тоже державший стакан, покачал головой.
- Нет, сэр, - ответил он, - моя старшая сестра служила в Пограничных Мирах во время войны, в секторе Ландрейх. Она рассказывала мне истории о том, насколько изношенными были их корабли. Те же истребители, которые встречаем мы, абсолютно новые – буквально с иголочки. Непохоже, чтобы это были одни и те же войска.
Маньяк пожал плечами.
- Лейтенант, вы не думали, что, может быть, они осуществили перевооружение? Уверен, что пираты уж точно не обладают такой огневой мощью.
- Сэр, - настаивал пилот, - если это действительно Пограничные Миры, зачем им нападать на Конфедерацию? Мы же их просто размажем!
- Мне приходилось летать с ними, - сказал Маньяк. – Они очень смелые… даже в чем-то самоубийцы.
- Но почему? – спросил лейтенант.
- Может быть, они просто хотят идти своим путем, - предположил третий офицер.
Блейр наблюдал за разговором с растущей тревогой. Разговоры между старшими офицерами и ветеранами – это одно дело, но Маньяк поступал не слишком умно, позволяя трепать языками новичкам.
Маршалл, похоже, тоже это понял.
- Достаточно, - сказал он. – Просто подчиняйтесь приказам, и все будет хорошо. Оставьте политику политиканам. – Он поднял глаза, словно в первый раз замечая Блейра. – Заговоришь о дьяволе, он и появится… - пробормотал Маньяк.
Молодые пилоты повернулись и встали смирно.
- Вольно, - приказал Блейр.
Он уже собирался подойти к маленькой группке, но внезапно заметил в толпе еще одно знакомое лицо. Молодой лейтенант, увидев Блейра, поднялся и изобразил на своем восточном лице широкую улыбку.
- Скиталец! – воскликнул Блейр. – Черт побери, рад вас видеть.
Уинстон Чанг обошел стол и пожал ему руку.
- Посмотрите, что принес солнечный ветер, - сказал Скиталец, по-прежнему широко улыбаясь. – Хорошо снова служить с вами, сэр.
Блейр заметил неизбежную колоду карт на столе.
- Все еще пытаетесь обчистить всю Вселенную, лейтенант?
Чанг застенчиво улыбнулся.
- Работаю над этим, сэр, - ответил он и взял карты. – Не хотите сыграть партию? Проигравший покупает выпивку.
Блейр отвернулся от карт и заметил, что большинство пилотов, окружавших Маньяка, переместились к столу. Маньяк был этим весьма раздражен. Блейр увидел, как он прошел к столику с напитками и с силой швырнул в свой стакан несколько кусочков льда. «Неплохо было бы устроить майору «встречу с Иисусом», как выражается Толвин», - подумал Блейр.
Он попытался забыть о Тодде Маршалле – Скиталец уже вошел в роль радушного хозяина, представляя Блейру пилотов.
Чанг упивался своим положением – он ведь летал вместе с одним из немногих пилотов Конфедерации, удостоенных Именем Героя килрати. К удивлению Блейра, он хорошо вжился в эту роль. Детские фильмы о войне показывали Блейра молодым и худощавым, нападавшим на Килрах со стальным взглядом и изысканными остротами на устах. Чанг подыгрывал этому представлению. Молодые пилоты слушали все с раскрытыми ртами.
Блейр заметил смесь благоговения и страха на их лицах, и это ему не слишком понравилось. Он поговорил с каждым из них по очереди, в то время как Чанг представлял их, рассказывая случаи из прошлого и запоминая их лица. Имена он запомнит позже. Он почувствовал, как снова играет старую добрую роль – оценивает силу и слабость, предполагает способности пилотов, основываясь на замеченных им чертах характера. Пилоты входили и выходили из кают-компании, некоторые в форме, другие – в летных костюмах или рабочей одежде. Блейру нравилась эта пестрота.
В конце концов он отделился от основной группы и направился к бару. Бармен – один из пилотов в увольнении – налил ему щедрую порцию. Блейр осмотрелся, чувствуя себя не на своем месте. Он был пилотом истребителя, и ему было уже за сорок – старик, играющий в игры для молодых. Не слишком поднимало настроение и то, что большинство пилотов были вполовину моложе, многие даже закончили академию и летную школу уже после войны.
Однако он был очень доволен, заметив, что пилоты были очень дружны. Полковник Данлеви хорошо управлялась с ними, помогая заложить основные связи, превратившие их из обычной группы в настоящую команду. Блейр знал, что ему повезло, что она оставила ему так мало проблем. Однако также он знал, что это была ее команда, которой он будет лишь командовать. Он никогда не станет ее частью. Он почувствовал укол грусти, вспомнив старых товарищей и чувство настоящей принадлежности к крылу.
Он понимал, что все могло бы быть по-другому, если бы он мог собрать свое крыло и подготовить его по-своему. Тогда бы он не чувствовал себя настолько чужим – больше участником, нежели наблюдателем.
В его памяти всплыло лицо Ангел Деверо.
- Ты не можешь вернуться, - прошептала она. Блейр вздрогнул.
Она сказала это ему, когда он стал жаловаться на капризы Флота, которые сначала свели их вместе, потом разделили. Ангел была его любимой, его другом и его спасением на старой «Конкордии», когда Толвин хотел снять с него голову. Воспоминания о ней – ее улыбке, тепла в ее глазах, ее облике при определенном освещении – причиняли ему сильную боль.
Он вспомнил, когда увидел ее в последний раз – корчившуюся в агонии в растущей луже собственной крови на полу, после того, как ее выпотрошили на публичной килратской казни. Его глаза затуманились. Ее смерть напомнила ему о смерти многих других – всех его товарищей и приятелей, которые были убиты.
Наконец прием закончился. Старшие офицеры дождались, пока не разойдутся младшие, чтобы дать о себе знать. В свою очередь, младшие офицеры знали, когда стоит удалиться. Лидеры крыла – подполковники и майоры, которые будут или не будут выполнять его команды, тихо просочились в кают-компанию, собрались у бара и присоединились к неформальному кружку.
От командующей группы Блейр узнал, что полковник Данлеви так распределила распорядки дня у пилотов, чтобы они пришли на прием маленькими группками, а не все сразу. Также она ясно дала понять, что не желает присутствия командного состава, чтобы не отбирать у Блейра всю полноту власти. Он совершенно не удивился, узнав, что Маршалл не выполнил это указание.
Офицеры крыла произвели благоприятное впечатление на Блейра – хладнокровные и компетентные. Многие казались слишком молодыми для своих званий, пока он не вспомнил, как быстро получал повышения сам. Он немного поговорил с ними, позволив им изучить себя. Блейр дал понять, что хотя у него есть определенные идеи насчет того, как управлять крылом, он не собирается производить какие-то произвольные изменения, чтобы просто показать, что он главный.
Это заявление поставило его в хорошее положение, и лишь несколько офицеров выглядели скептически. Многие поверили ему и слегка «оттаяли», будучи уверенными, что он не собирается нагружать их дополнительной работой.
Разговоры, беседы и болтовня постепенно начали расстраивать Блейра. Командный состав был вместе с тех пор, как «Лексингтон» вышел в плавание. Они пострадали от послевоенного сокращения штатов, затем от реорганизации крыла. Они были дружной и слаженной группой и очень уважали полковника Данлеви. Они знали правила, те самые правила, которые заставили ее уйти и вернули из отставки Блейра, чтобы командовать ими, но знание правил еще не значит, что они тебе нравятся.
Блейр понял, что ему придется сильно потрудиться, чтобы заработать их доверие, куда сильнее, чем с молодыми пилотами. Старшие офицеры тоже участвовали в войне, так что не благоговели перед его наградами. Они участвовали и в мирной деятельности, принеся много полезного Конфедерации в то время, пока он фермерствовал и пил.
Он обнаружил, что частенько подливает себе в стакан еще и еще выпивки, слушая их истории о войне и их смех. Большинство баек относились к послевоенным временам. Блейр с тревогой заметил, что жаргон изменился, даже за короткое время его отставки. Пилоты, как и все военные, создали свой тайный язык – смесь полетных терминов, служебных акронимов и коммуникационной болтовни. Блейр понимал большинство новых терминов, но это было еще одним напоминанием того, что он отстал от пилотской жизни.
В конце концов он покинул кают-компанию, сказав, что должен готовиться к брифингу, предстоявшему следующим утром. По пути он захватил бутылку «Гонвинс Глори», затем по полузнакомым коридорам добрался до своей каюты.
Каюта командира крыла была достаточно похожа на апартаменты Жаннет Деверо на «Конкордии», чтобы заставить его в смущении остановиться в дверях. Конечно, упрекнул он себя, «Конкордия» и «Лексингтон» ведь корабли одного класса, и их построили с одних и тех же чертежей.
Тем не менее сходства преследовали его. Он упал в кресло, очень похожее на то, что было у Ангел, разбил печать на бутылке и сделал большой глоток. Один, в полутьме, в ее комнате, он увидел привидения. Старые лица проплывали перед глазами и что-то говорили. Большинство лиц принадлежало погибшим друзьям, многие другие попали под сокращение. Он пил прямо из горла, позволяя виски обливать одежду.
Позже, уже порядочно набравшись, он поднял мозолистую руку и посмотрел на нее. Похоже, она не тряслась. Он задумался, есть ли у него еще способности к тому, чтобы выжить в бою? Или же годы, проведенные вдали от битв, сложенные с возрастом и выпивкой, украли его силу? Был ли он лишь призраком с личным делом, живущим исключительно за счет прошлой славы?
Он всегда считал, что его рефлексы чуть быстрее, его инстинкты чуть лучше, чем у противника. Он никогда не встречал никого быстрее себя… пока тот парень с ледяными глазами не впечатал его в стену. Ему не хватило скорости – в первый раз в жизни.
Тот человек убил бы его, если бы не вмешался Маньяк. Он никогда не сомневался в своих способностях, и сознание того, что и на него нашлась управа, причиняло ему боль. Он сидел, беспокоясь, что может ошибиться и погибнуть. Или, что хуже, другие пилоты могут погибнуть, если он не справится с ситуацией.
Он долго сидел, размышляя. Блейр знал, что его беспокойства были словно рак, подтачивающий уверенность и делающий его уязвимым. Не начал ли он бояться?
Сон, наконец-то сморивший его, не дал ему отдыха.