Эйзен посмотрел на Блейра.
- Ты готов?
Блейр поправил воротник своей парадной формы.
- Не знаю.
Таггарт, блиставший сенаторской робой, положил руку ему на плечо.
- Все будет хорошо, сынок. Самое худшее позади.
- Правда? – спросил Блейр. – Мы действительно сможем это остановить?
- Ну, - ответил Таггарт, - мы не узнаем, пока не попытаемся, правда ведь?
Он сделал шаг вперед и толкнул двери в Зал Заседаний. Они бесшумно открылись, открыв взору адмирала Толвина, стоявшего на трибуне.
- …и, как показало мое расследование, - сказал он, заканчивая речь, - Пограничные Миры действительно виновны. Мои отряды нашли доказательства того, что был заговор о нападении на корабли Конфедерации. Все знают, что они атаковали и уничтожали истребители Конфедерации, крейсер Флота и даже орбитальную фабрику. Они убивали военных Конфедерации сотнями и гражданских тысячами. Это всем известные факты, и… - Он сделал драматическую паузу. - …более чем достаточная провокация войны. – Он возвысил голос. – Я обнаружил печальные доказательства того, что они хотят возместить слабую военную мощь, используя биологическое оружие, чтобы ослабить наше население. У нас есть доказательства того, что один из таких био-агентов вырвался на свободу на одной из их планет и уничтожил девяносто процентов населения. – Он смиренно опустил голову. – Прошу вас, леди и джентльмены Ассамблеи, дайте мне нужные инструменты, чтобы я мог остановить это извращение. Объявите войну.
Он поднял голову, когда по комнате пробежал шум. Вошли Паладин, Блейр и Эйзен. Шум усилился, когда их узнали.
- Я глава Ассамблеи, - сказал Таггарт; его голос был усилен электронными средствами, - и это учреждение дает мне власть проводить собственные расследования. Факты, которые узнал я, не сходятся с теми, что обнаружил адмирал.
- Они предатели! – закричал один из сенаторов. Другие тут же подхватили эту фразу и кричали, пока Таггарт не успокоил их взмахом кулака.
- Да, именно так, - огрызнулся он, - и это делает их историю вдвойне интересной. – Он жестом показал Блейру и Эйзену подойти к пьедесталу. Шум в зале все нарастал и нарастал – сенаторы вскакивали и кричали либо в поддержку Таггарта, либо против него. Таггарт совершенно спокойно реагировал на шум и свист, словно прогуливался по тихому парку. Толвин остался на пьедестале, по-хозяйски сжимая деревянную ограду.
- Вы позволите, адмирал?
Толвин вызывающе посмотрел на Паладина, но затем уступил. Таггарт взошел на пьедестал и жестом подозвал Блейра.
Блейр посмотрел на галереи, замолчавшие в ожидании спектакля. «Интересно», - подумалось ему, «может быть, именно так чувствует себя гладиатор перед тем, как встретить смерть». Он попытался заговорить, проклиная свой нервный и прерывистый голос.
- Это правда, - начал он, - что я сражался на стороне Пограничных Миров против моих бывших товарищей. Мне пришлось сделать это в результате провокаций и нелегальных действий, которым я был свидетелем, служа под началом капитана Флота Хью Паульсона, возглавлявшего тогда «Лексингтон», и его правой руки, пилота по имени Сизер.
Капитан Уильям Эйзен и майор Тодд Маршалл также посчитали необходимым последовать той же дорогой, что и я, по разным причинам. Всех нас троих знали как людей, беззаветно преданных Конфедерации. Разве не следует из этого, что мы должны были иметь очень хорошую причину, чтобы перейти на сторону противника?
Несколько сенаторов засвистели. Один из них встал и закричал: «Деньги – самая хорошая причина!» Однако многие из сидевших в галереях, похоже, были не прочь выслушать Блейра, судя по их напряженным серьезным лицам.
Толвин посмотрел на Ассамблею.
- Кто может сказать, почему коррупция поселилась в их сердцах? – спросил он, используя для усиления голоса только акустику зала. – Пытались ли они работать в рамках системы? Заявили ли они о своих подозрениях в высшие инстанции? Нет, они просто решили нас предать. Теперь же, когда убийство и предательство уже совершены, теперь они хотят, чтобы их выслушали, когда говорят, что служили каким-то высоким целям?
Блейр проигнорировал выпад и попытался снова завладеть вниманием Сената.
- Пограничные Миры пали жертвой заговора, который – если ему позволить развиться – погубит все человечество. Капитан Эйзен обнаружил файлы, которые показывают, что военные силы Конфедерации, совершавшие вылеты с «Лексингтона», а также с базы на Ариусе, совершали террористические акты против и Конфедерации, и Пограничных Миров. Я сам проник на секретную базу на Ариусе. Там я увидел канистры с биологическим оружием и услышал речь адмирала Толвина, обращенную к налетчикам. – Он сделал паузу, чтобы выудить из кармана микросхему памяти. – Информация капитана Эйзена готова к вашим исследованиям. Я готов пройти психологическое сканирование, чтобы доказать, что я говорю правду и не нахожусь под влиянием наслоения личности.
- Это возмутительно! – воскликнул Толвин. – Эти… предатели пришли сюда в форме Конфедерации и говорят такую грязь!
- Нашим первым желанием, - сказал Блейр, пытаясь воззвать к рассудку и логике, - было рассказать об этом в законные авторитетные органы Конфедерации. Я даже в это время разговаривал с адмиралом Толвином. – Он вздохнул. – Проблема в том, что пока действуют Чрезвычайные Декреты и Адмиралтейский Суд, самые авторитетные личности – военные. И, если мы были правы, они бы никогда не позволили этой информации дойти до вас.
- Это абсурдно, - огрызнулся Толвин. – Эти механизмы поддерживают порядок в секторах. Без Декретов и Суда авторитет центральной власти падет.
Блейр перевел взгляд на него.
- Что насчет понятий о законе и справедливости? Они не настолько важны?
- А что можно сказать о них? – зло сказал Толвин. – Что общего имеет судебное понятие о справедливости с общественным порядком? Полковник, если стоит выбор между справедливостью и едой, что выбирает большинство людей? Декреты давали гарантию, что население выживет.
- Все население, адмирал, или только кучка избранных?
- Я не знаю, о чем вы говорите, - огрызнулся Толвин.
- Правда, адмирал? – продолжил Блейр, чувствуя скорее усталость, нежели гнев. Он помнил, каким человеком был Толвин, скорбевший о потерях после Битвы за Землю, но тем не менее тративший экипажи, как воду, чтобы спасти Планету-Мать, и оплакивавший тысячи хрупких гражданских корабликов, пожертвовавших собой, чтобы хоть как-то прикрыть нападение космопехотинцев Дюка.
Он присмотрелся к Толвину и увидел в его глазах только огонь долга и адреналин. Не было той человечности, которая была там раньше, часто скрытой, но обычно присутствовавшей. Это изменение почти разбило Блейру сердце.
- Что случилось, адмирал? – спросил он. – Зачем вы это сделали?
- Я не знаю, что вы имеете в виду, - ответил Толвин.
Таггарт посмотрел на Блейра.
- Тебе лучше продолжать. Тигр, ты теряешь их.
- Что насчет «Черных Копий», адмирал?
Толвин улыбнулся.
- Позволю себе напомнить Ассамблее, что как командиру Агентства Стратегической Готовности, мне дана власть использовать любые силы, необходимые, чтобы защитить наши галактические интересы. «Копья» – новый тип истребителей. К несчастью, полковник Блейр и его спутники совершили рейд на их базу и украли несколько прототипов.
Блейр кивнул.
- У меня есть тридцать одно заявление от выживших на Теламоне, в которых говорится, что чума пришла с ваших «Черных Копий».
- Она действительно могла прийти с «Черного Копья», - холодно сказал Толвин. – Я только что упомянул, что несколько кораблей было украдено. Токсин, который вы упомянули, возможно, даже был произведен там же и случайно выбрался на свободу. Любая из дюжины причин, ни одна из которых не включает в себя действия Конфедерации.
Блейр покачал головой.
- Чего могли бы добиться Пограничные Миры, нападая на Конфедерацию, адмирал?
- Откуда мне знать, что на уме у преступника? – ответил Толвин. – Может быть, они думали, что смогут захватить несколько наших систем, пока мы ослаблены. Может быть, они думали, что их биогенетическое оружие сможет решить дело в их пользу.
Блейр ухватился за ошибку Толвина.
- Биогенетические, адмирал? Откуда вы узнали, что бомбы, сброшенные на Теламон, были биогенетическими?
Глаза Толвина сузились.
- Не приставайте ко мне, полковник. Здесь не зал суда. Конечно же, я читал доклады.
- Какие доклады, адмирал? – вмешался Таггарт. – Если у вас есть важная информация об этом нападении, ваш долг – предоставить ее комитету. Это может возыметь действие на всю Конфедерацию.
- И ты, Паладин, - прошептал Толвин. Это прозвучало почти как «И ты, Брут». Он разгладил воротник, затем вызывающе ответил: - Информация, которую я собрал, настолько поверхностна, что я не посчитал нужным разглашать ее.
- Ясно, - ответил Блейр. – Что насчет пилотов «Черных Копий»? Информацию о них вы также не посчитали нужным разглашать? Или то, что они являются продуктом вашей программы генной инженерии, тоже показался неважным?
Толвин пожал плечами.
- Генетическая программа была прекращена много лет назад.
- Правда? – вызывающе спросил Блейр. – А как насчет этого вольного стрелка Сизера?
Толвин встретился с ним взглядом; его лицо было напряжено от гнева и еще чего-то. Он прошептал:
- Он – больший воин, чем вы когда-либо сможете стать, полковник. Он – воплощенное превосходство…
Блейр улыбнулся.
- Значит, он – мертвое превосходство, адмирал. Я убил его.
Толвин побледнел и покачнулся. Блейр снова повернулся к Ассамблее.
- В речи, обращенной к своим войскам – войскам «Черного Копья» – адмирал Толвин высказал свою веру в то, что наша победа была случайностью, удачным ударом. Он беспокоится, что вернутся килрати или что-то похуже – и мы не будем готовы. Он хотел исправить это, «подправив» нас – покопавшись в наших генах.
Блейр наклонился вперед, повернувшись к Толвину.
- Биогенетическая чума начинает процесс, уничтожая «балластовый» ДНК и оставляя после себя допустимые образцы. Его не беспокоит, что при этом умрут миллиарды – они все равно не стоят того. Он хочет, чтобы мы стали как килрати – взращенные для конфликтов и войн.
- А почему нет? – огрызнулся Толвин. – Один на один килрати легко одолеет человека. Мы жалки и слабы, мы с трудом достойны даже того, чтобы править даже нашим жалким уголком галактики. Есть что-то большее, чем килрати, и оно заставит их выглядеть, словно каких-то задир со школьного двора! – Его лицо наполнилось яростью; он с силой ударил кулаком по подиуму. – А после нашей случайной победы мы сидим на своих задницах, становимся толстыми и ленивыми, а следующий враг уже направляется в нашу сторону!
Он поднял взгляд на галереи.
- Посмотрите на нас. Мы разваливаемся, разваливаемся из-за того, что нам не с кем себя сравнить. Нашим звездным часом была война с килрати. Тогда у нас были цели, был фокус. Сейчас мы стали благодушными смущенными нытиками.
Толвин водил взглядом по рядам, показывая пальцем на отдельных сенаторов, словно произнося еще одну речь перед войсками.
- Кто защитит вашу планету от следующей расы, которая хочет нас завоевать? Кто скажет, откуда придет эта угроза? Или когда? Мы должны быть готовы. Мы должны укреплять наши способности, наше оружие, даже самих себя.
Блейр нахмурился, ненавидя себя за то, что вмешивается.
- Это включает в себя и изменения нашего ДНК?
- Да! Несколькими людьми всегда приходится жертвовать во имя будущего… - он остановился и уставился на Блейра; гнев на его лице сменился ужасом, когда он понял, что Блейр заставил его проговориться.
Толвин снова посмотрел на затихших пораженных сенаторов.
- Поймите, - сказал он, - это было необходимо. Нужно было принести жертву. Мы должны быть готовы…
Блейр, переполняемый печалью, опустил глаза.
- Мне кажется, мы услышали достаточно.
Таггарт жестом вызвал двух охранников, вставших позади Толвина. Адмирал, держа голову горделиво поднятой, посмотрел сначала на Таггарта, потом на Блейра. Блейр посмотрел ему в глаза и увидел только печаль.
- Мне пришлось сделать это, - тихо проговорил Толвин. – Мы были так близки к поражению в последней войне. А следующая будет еще хуже. Я оплакивал каждого из них, но мне пришлось это сделать.
Он с трудом сохранял спокойствие на лице, смотря на собравшихся; они сидели в безмолвии, восхищенные его падением.
- Вы не знаете, что мне приходилось делать, - вздохнул он. – Сколь многие из вас смотрели в глаза желторотых юнцов, которым было по двадцать и которых только что выпустили из летной школы, а затем посылали их на смерть, зная, что завтра, и послезавтра, и на следующий день после этого вы пошлете на смерть других таких же, пока ублюдки вроде вас, - он показал на галерею, - жиреют и богатеют на этой крови. Я смотрел, как они умирали ради того, чтобы выжили вы. Я помню самое начало войны, помню предупреждения, но вы не послушали, и миллиарды людей погибли. Я просил вас не подписывать договор о перемирии, и погибли новые миллиарды.
Он опустил голову.
- И миллиарды погибли, - прошептал он.
Он вновь поднял голову, его глаза сияли.
- В следующий раз мы все погибнем. – Толвин посмотрел на охранников, державших руки на своем оружии. Он слегка поклонился и прошел между ними с высоко поднятой головой.
Таггарт посмотрел на заполненный зал.
- Теперь, - прокашлявшись, сказал он, - мы проведем голосование. Глава Ассамблеи настаивает на том, чтобы мы закончили эту необъявленную войну против Пограничных Миров, чтобы мы остановили подразделения Конфедерации на территории Пограничных Миров и отвели их на базы Конфедерации, и чтобы мы организовали Объединенную Комиссию вместе с Пограничными Мирами, чтобы разрешить все споры. Я также настаиваю на закрытии всех оставшихся «Черных Проектов» и начале расследования. – Он постучал молотком по подиуму.
- Сенаторы, у вас есть десять минут, чтобы ввести ваше решение. Голоса будут отображены на табло. В случае равного числа голосов мой голос будет решающим.
Блейр отвернулся, чувствуя только грусть. Он поднял глаза, услышав, что Паладин обращается к нему.
- Полковник Блейр, - тихо сказал тот, - вы должны покинуть трибуну на время голосования.
Блейр кивнул и направился к двери раздевалки, куда охрана увела Толвина. Он встал в дальней части комнаты, ожидая решения. Результаты оказались предсказуемыми – сто тридцать «за», двадцать два «против». Никто не воздержался.
Блейр посмотрел на Эйзена. Капитан пожал ему руку.
- Мы сделали это, полковник. – Улыбка Эйзена исчезла, когда они оба посмотрели туда, куда увели Толвина.
- Но какой ценой? – спросил Блейр. – Какой ценой?